Введение ограничительных мер вызвало бурю недовольства у экспортеров, которые тут же стали просить правительство разрешить им хотя бы частично выполнить свои договорные обязательства перед покупателями.

Директор новоишимской зерновой компании Нурлан ГАББАСОВ на платформе “Открытый диалог” поведал о проблемах своего бизнеса. Его компания должна была до конца апреля поставить в Узбекистан, Кыргызстан и Афганистан 30 тысяч тонн пшеницы. Деньги за зерно с покупателей трейдеры берут сразу. На них закупают пшеницу у фермеров, оплачивают доставку товара на элеваторы, логистические и экспедиторские услуги. А теперь они не могут выполнить свои обязательства перед партнерами.

- Покупатели каждый день звонят: или отправляйте нам товар, или возвращайте деньги! Но у нас нет денег, нам нечего возвращать. Все наши деньги сейчас - это зерно, которое мы не можем экспортировать… Если правительство нас не услышит и не поможет, мы станем банкротами, - рисует “перспективы” своего бизнеса экспортер.

По словам Габбасова, в аналогичной плачевной ситуации оказалось очень много компаний, которые сейчас не могут ни вернуть клиентам деньги, потому что возвращать нечего, ни отправить товар.

“Очень много компаний” - понятие растяжимое. Может, их настолько много, что действительно правительству придется экстренно спасать экспортеров, а может, их еще больше и объемы подготовленного к вывозу зерна оставят страну без хлеба до следующего урожая. Где эта грань, не знают даже в Зерновом союзе Казахстана.

- Вы спрашиваете, сколько у нас в республике насчитывается зерновых трейдеров? Я вам отвечу, что не знаю! - говорит руководитель Зернового союза Казах­стана Нурлан ОСПАНОВ. 

- Да, это плохо, что я не владею этими данными. Но это факт. И сейчас объясню почему. К сожалению, сегодня зерном у нас в стране торгуют все, у кого есть деньги и желание. Я говорил и продолжаю говорить, что это неправильно. Зерно - это стратегический продукт, по своей значимости не уступающий той же нефти. Но почему-то реализация топлива у нас происходит централизованно, а зерна - совершенно хаотично!

Из-за отсутствия учета экспортеров зерна в Казахстане реальный объем скопившейся на железнодорожных тупиках пшеницы, по мнению Оспанова, могут назвать только в КТЖ (нацкомпания “Казахстан темир жолы”).

Но и тут проблема. Все дело в том, что, по статистике АО “КТЖ - Грузовые перевозки”, пшеница отправляется на экспорт в категории “зерно”, под которой подразумевается еще ячмень и рожь. Как выяснилось, не только перевозчикам выгодно либо удобно не выделять пшеницу отдельно - таким же методом считают и некоторые зерновые терминалы.

Сейчас мангистауский филиал АО “КТЖ - Грузовые перевозки” является центральным игроком в развитии транзитного потенциала страны. Грузы через этот филиал, в том числе и зерно, отправляют в Узбекистан, Туркменистан, прикаспийские страны через пограничные станции Оазис, Болашак и международные морские порты Курык и Актау.

Не смог нам помочь прояснить ситуацию и Рафаиль ГАЛЯМОВ, председатель правления крупнейшего зернового терминала “Ак Бидай-Терминал”. Но он хотя бы немного успокоил, сообщив, что сейчас в Иран отправляется только ячмень. С начала этого года, по словам Галямова, через терминал его перевалено уже 236 тысяч тонн. А что касается пшеницы, то Иран уже пятый год ее не закупает.

В порту Актау в прошлом году было перевалено 795 тысяч тонн зерна, а за первые три месяца этого года почти треть прошлогоднего объема - 256 тысяч тонн зерновых. При этом в морском порту затруднились назвать точные цифры по экспорту пшеницы, отметив, что она в общей статистике составляет менее 15 процентов.

В Актауском морском северном терминале нам предоставили более точные данные. Так, в прошлом году здесь было перевалено 793 497 тонн ячменя. А с начала этого года отгружено 237 736 тонн ячменя и 8943 тонн пшеницы.

В головном офисе “КТЖ - Грузовые перевозки” нам предоставили обобщенные данные: с начала этого года в Казахстане перевезено 2,2 млн тонн зерна, включая март, когда было отгружено свыше 890 тысяч тонн зерна. При этом в разбивке по каждому виду зерна данных опять же нет.

Но на сайте КТЖ есть информация о том, что в прошлом году, когда уже началась отгрузка нового урожая, было перевезено более 17 млн тонн зерна и 4,5 млн тонн продуктов перемола. Из этого количества только 3,1 млн тонн зерна перевозилось внутри страны. “Основными экспортными направлениями являются страны Центральной Азии, Китай, Россия и Европа”, - говорится на официальном сайте компании.

Напомним, в 2019 году, по данным Министерства сельского хозяйства, было намолочено 17,4 млн тонн зерна. Изначально планировалось отправить на экспорт 3,1 млн тонн зерна, из которых 2,7 млн тонн пшеницы. Из статистики КТЖ понятно, что запланированные Минсельхозом на экспорт 3,1 млн тонн пшеницы уже, скорее всего, превышены. Тогда сколько же ее осталось в стране на момент введения ограничений?

- Мы участвовали в комиссии по анализу зернового баланса Казахстана, - помогает разобраться с ситуацией Нурлан Оспанов. - Он известен, никакой тайны в этом нет. По данным комитета статистики Министерства национальной экономики, на 1 марта в зерновых запасах республики было 6,4 млн тонн продовольственной пшеницы. В целях внутренней продовольственной безопасности Минсельхоз решил внести некоторые коррективы в экспорт зерна. Изначально речь шла о полном запрете на вывоз пшеницы за пределы республики. После ряда переговоров остановились на ограничении, которое, как я считаю, все же лучше полного запрета, влекущего за собой очень большой риск потери традиционных рынков сбыта хлеба.

Поддерживает ли Зерновой союз трейдеров, просящих у правительства послаблений хотя бы для частичного выполнения договорных обязательств? На этот счет у Нурлана Оспанова мнение неодно­значное. Во-первых, квотирование в объеме 200 тысяч тонн на апрель для экспорта - это уже послабление и свидетельство того, что правительство в условиях режима ЧП старается соблюсти баланс интересов государства и бизнеса. А во-вторых, руководитель Зернового союза Казахстана склонен думать, что отчасти трейдеры оказали медвежью услугу... сами себе.

- Как вы знаете, официального запрета на экспорт продовольственной пшеницы в Казахстане не было. Единственный правительственный документ, вышедший 22 марта, касался запрета на вывоз из страны муки, - высказывает свое мнение Оспанов. - После этого определенная часть трейдеров, рассудив, что вслед за запретом на экспорт муки может появиться и запрет на вывоз зерна, решили именно в марте отгрузить как можно больше продовольственной пшеницы. Как это часто бывает, начались разного рода спекуляции.

Экспортерам зерна невозможно пересечь казахстанскую границу без фитосанитарного сертификата. До 22 марта, когда, как уже говорилось, был введен запрет на экспорт муки, прием заявок на получение фитосанитарного документа шел в штатном режиме. После же введенного запрета на вывоз из Казахстана муки количество заявок на пшеничный сертификат выросло в разы!

- В первый же рабочий день после Наурыза в Минсельхоз поступило столько заявок на получение необходимого документа для экспорта, что стало понятно: на полную катушку включился спекулятивный механизм. По закону процедура рассмотрения заявок для получения фитосанитарного сертификата предусматривает несколько дней. Это время и использовали для разработки порядка выделения квот на экспорт пшеницы. Конечно, я не говорю, что все трейдеры - это спекулянты. Некоторые действительно попали, что называется, под раздачу, просто не успев исполнить свои договорные обязательства перед иностранными клиентами. Но есть и те, кто осознанно пошел на риски, желая успеть вывезти за пределы страны как можно больше хлеба до введения предполагаемого запрета на экспорт зерна, - рассказывает Нурлан Оспанов.

Таким образом, глава Зернового союза Казахстана склоняется к версии о том, что за регулированием экспорта пшеницы стоит задача предотвратить спекуляции на зерновом рынке и не допустить продажи пшеницы в гораздо больших объемах, чем это обычно происходит. А вот в хлебных запасах страны он совсем не сомневается.

- Его хватит до нового урожая! - уверен Нурлан Оспанов.

А тут еще и режим ЧП, и введенные ограничения на экспорт муки, а затем и пшеницы. Так что в этой ситуации лучше перебдеть, чем недобдеть. Но а в послекарантинном будущем, конечно, необходимо навести порядок в зерновой статистике, чтобы больше не приходилось принимать те или иные меры на глазок или по внутренним убеждениям.

Оспанов говорит, что дороговизна услуг лицензированных элеваторов мешает ведению достоверного учета. Сейчас немалая часть трейдеров предпочитает работать через отгрузочные точки, в роли которых чаще всего выступает железнодорожный тупик, кстати, совсем не приспособленный для пшеницы в плане санитарной безопасности. Лицензированный же оператор берет по 5-7 долларов за тонну переваленного зерна. И если трейдер отгружает состав (около 30 000 тонн), то несет почти 92 миллиона тенге дополнительных расходов.

А в итоге никто доподлинно не знает, сколько пшеницы осталось в закромах родины.